1. Накануне «августовского путча».

В начале июля 1991 г. в Москве состоялось заседание Верховного Совета СССР, на котором премьер-министр B.С.Павлов потребовал предоставление правительству чрезвычайных полномочий и получил поддержку руководителей всех силовых ведомств - В.А.Крючкова, Д.Т.Язова и Б.К.Пуго. «Демократическая пресса» тут же подняла невообразимый вой по поводу надвигающейся диктатуры, а московский мэр Г.Х.Попов даже успел сбегать в американское посольство, где по его словам предотвратил «государственный переворот», затеянный за спиной М.С.Горбачева союзным премьером и силовиками.

Однако по утверждению ряда авторов (А.Островский) это заседание Верховного Совета СССР было инициировано и организовано самим М.Горбачевым как демонстрация возможного возвращения «холодной войны», и была приурочена к встрече Б.Н.Ельцина с Дж.Бушем, который отправился в Вашингтон сразу после победы на первых президентских выборах в РСФСР. Однако, испугавшись реакции «демократической прессы», он по традиции дал «задний ход», и на следующий день, явившись в союзный парламент, дезавуировал «просьбу» премьера.

В конце июля 1991 г. состоялся очередной Пленум ЦК, который был созван буквально через несколько дней после ельцинского указа о ликвидации всех производственных партийных комитетов на всей территории РСФСР. Можно было бы ожидать, что члены ЦК хоть каким-то образом отреагирует на указ российского президента, и дадут соответствующие директивы на сей счет. Однако на удивление многих, Пленум ЦК ограничился только рассмотрением проекта новой программы партии. По мнению ряда авторов (Р.Пихоя, А.Островский) это было связано с тем, что накануне открытия Пленума ЦК состоялась встреча горбачевского клеврета А.И.Вольского с Первым секретарем МГК КПСС Ю.А.Прокофьевым, который поставил его в известность, что если «консервативная оппозиция» вновь попробует поднять вопрос о доверии генсеку, то его сторонники обратятся за поддержкой к партии, что неизбежно поведет к ее расколу. В связи с этим внутрипартийная оппозиция генсеку решила отложить решающее сражение на осень, когда предполагалось созвать внеочередной партийный съезд.

Хотя известно, что еще в середине апреля 1991 г. в Смоленске прошло совещание первых и вторых секретарей целого ряда обкомов и горкомов Компартии РСФСР, по итогам которого было принято «письмо» с требованием отставки М.Горбачева и созыва внеочередного Пленума ЦК или партийного съезда, которое подписали более тридцати первых секретарей российских обкомов партии. Сам генсек подозревал, что за всей этой возней стояли те члены высшего партийного руководства – член Политбюро, секретарь ЦК О.Шенин, член Политбюро, Первый секретарь МГК Ю.Прокофьев, секретарь ЦК, Первый секретарь ЛГК Б.Гидаспов и секретарь ЦК А.Гиренко, которые хотели склонить его к ведению чрезвычайного положения в стране.

Тем временем подошел к концу и так называемый «новоогаревский процесс», шедший по формуле «9+1», в результате которого союзный центр в лице президента М.Горбачева и девять союзных республик в лице их руководителей – Б.Ельцина (Россия), Л.Кравчука (Украина), Н.Дементея (Белоруссия), Н.Назарбаева (Казахстан), А.Акаева (Киргизия), И.Каримова (Узбекистан), К.Макхамова (Таджикистан), С.Ниязова (Туркмения) и А.Муталибова (Азербайджан), в ходе двухмесячных дискуссий одобрили в целом проект договора, и пришли к выводу о целесообразности его подписания в сентябре-октябре на очередном Съезде народных депутатов СССР.

Однако в самом конце июля 1991 т. в Ново-Огареве прошли закрытые встречи М.Горбачева с Б.Ельциным и Н.Назарбаевым, где за совместной трапезой союзный президент предложил президентам России и Казахстана начать подписание проекта Союзного договора уже 20 августа. Республиканские лидеры согласились с этой идеей, ибо понимали, что проект договора в последней его редакции не пройдет в Верховном Совете СССР и уж тем более на Съезде народных депутатов СССР. А поскольку в августе все парламентарии были на каникулах, то время для подписания «нужного» проекта представлялось наиболее удачным. В обмен на согласие республиканских лидеров М.Горбачев принял их условие об одноканальной системе налогов и согласился и на перестановки в высшем эшелоне союзной власти, в частности немедленной отставки вице-президента Г.И.Янаева, премьер-министра В.С.Павлова, председателя КГБ СССР В.А.Крючкова, министра обороны Д.Т.Язова и министра внутренних дел Б.К.Пуго, и назначения на пост главы союзного правительства Н.А.Назарбаева.

Итоговый проект Союзного договора, отразил в себе как масштабы претензий союзных республик, так и уровень фактической дезинтеграции СССР. Согласно этому документу, республики-участники новой «федерации» признавались суверенными государствами, «полноправными членами международного сообщества Союз Советских Суверенных Республик», который определялся как «суверенное федеративное демократическое государство», однако из контекста самого документа следовало то, что суверенитет республик, входящих в новый СССР, все же первичен, чем союзный суверенитет. За Союзом предусматривалось сохранение объектов собственности, необходимых для осуществления возложенных на него полномочий, однако он лишался собственных налоговых поступлений, поскольку устанавливалась одноканальная система сбора налогов, при которой союзный бюджет определялся республиками на основе представленных Союзом статей и расходов. Однако в этом документе не фиксировались сроки принятия новой союзной Конституции, что не связывало государства-участники определенными обязательствами. Таким образом, вполне реальной становилась перспектива, когда для государств, подписавших новый Союзный договор, с той же даты считались бы утратившими силу Договор «Об образовании Союза ССР» (1922) и Конституция СССР (1977), что, по сути, означало бы «мягкий» выход из СССР, который освобождал новые государства от выяснения отношений с бывшими «сестрами» по Союзу ССР, предусмотренного законом «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», который был принят в апреле 1990 г.

Юридическая оценка итогового проекта Союзного договора, сделанная группой из 15 ведущих правоведов в августе 1991 г., была фактическим приговором этому документу. В частности, они поставили под сомнение правовую значимость самого документа, признав его внутренне противоречивым и нелогичным, и констатировали, что, формально признав федерацию, договор на деле создает даже не конфедерацию, а просто клуб государств. Он прямым путем ведет к уничтожению СССР, поскольку в нем заложены все основы для создания республиканских валют, армий, таможен и т.д.

Широкая общественность могла обсуждать только один, самый первый новоогаревский проект, который был одобрен в середине июня 1991 г., а  дальнейшая доработка проекта по личному указанию М.Горбачева велась в обстановке строжайшей секретности, что вызывало различные слухи, будоражило членов правительства, депутатов и общественные организации. Итоговый документ был опубликован лишь 16 августа 1991 г., всего за три дня до даты предполагаемого подписания, что практически исключало его обстоятельное обсуждение и внесение поправок. При этом сама публикация Союзного договора в центральной печати вызвала неописуемый гнев М.Горбачева, который по телефону устроил безобразную выволочку А.Лукьянову и В.Крючкову, разумно полагая, что именно они устроили эту провокационную утечку «секретного документа».

Верховный Совет СССР имел возможность рассмотреть лишь первый подготовленный «десяткой» проект Союзного договора, поэтому в середине июля 1991 г. он принял постановление, которое предусматривало формирование полномочной делегации Союза ССР для доработки и согласования «текста Договора в соответствии с замечаниями и предложениями, высказанными комитетами, комиссиями, членами Верховного Совета СССР, а также народными депутатами СССР», что фактически означало выражение недоверия Президенту СССР, который в ходе этой работы полностью проигнорировал позицию союзных законодателей. Поэтому союзные парламентарии сформулировали целый ряд принципиальных замечаний, учет которых был обязательным при подготовке итогового варианта Союзного договора. Однако они так и не были учтены при доработке окончательного текста, и только этим обстоятельством можно объяснить тот факт, что М.Горбачев ни разу не собрал союзную делегацию для его обсуждения. Именно это и заставило главу союзного парламента А.Лукьянова подготовить в тот же день «Заявление Председателя Верховного Совета СССР», в котором он акцентировал внимание на том, что Союзный договор необходим, но его следует заключать после доработки  Верховным Советом СССР и с обязательным отражением результатов мартовского референдума, на котором подавляющее большинство граждан страны высказались за сохранение обновленного, но единого федеративного государства.

Определенный демарш в этом направлении предприняло и союзное правительство. На следующий день после публикации Союзного договора по инициативе В.Павлова был созван Президиум Кабинета Министров СССР, на котором все его члены, в том числе заместители премьер-министра В.Щербаков, В.Догужиев, В.Величко, Ю.Маслюков, Н.Лаверов, Л.Рябев и министр финансов СССР В.Орлов, выдвинули целый ряд принципиальных поправок в этот документ, который явно не устроил М.Горбачева и лидеров союзных республик.

Читать дальше